«В каких-то семьях по наследству передаются деньги или вещи, а в нашей — насилие»

Осторожно ходить по квартире, дергаться от шума с кухни и знать, какой ремень бьет слабее: девушка Анна рассказала, как в свои восемнадцать боится приходить домой и прячет оставленные родителями шрамы под длинными рукавами.

— Когда все началось?

— Не могу вспомнить, когда точно все началось, но прекрасно помню, как это было. Когда все случилось впервые, мне сказали: «Сейчас первый раз побьем тебя ремнем — иди сама выбирай в шкафу». Причину не помню, но обычно такое происходит из-за учебы. Побежала к шкафу, к папиной части с галстуками и ремнями, спряталась в нем. Плачу еще, страшно ведь очень, ничего не понимаю. Шкаф тогда стоял так, что если приоткрыть дверцу — увидишь проем и кухню. Я видела, как родители сидят и смеются надо мной, что я прячусь. Пришлось вылезти. Ремень я выбрала самый тоненький — маленькая была, не знала, что такие ремни бьют больнее, чем широкие. Смех продолжался, мама говорит: «Им же больнее будет, сама выбрала». Другой ремень выбрать не дали. И пригрозили, что если не успокоюсь, то бить будут куда попало, чуть не ли не по лицу.

— Как часто родители применяли насилие?

— Точно было не одно сильное избиение, иногда били подручными предметами. Ломали нос, руку, душили. Как-то мама избила меня проводом от пылесоса. Папа был на даче, а мама пришла с работы уставшая, еще и приболела. Легла на кровать, а я плакала и волновалась, из-за чего она злилась. Точно помню, как взяла какой-то детский блокнот и ручку и подползла к ней на коленках: «Скажи, пожалуйста, что нужно сделать, я тебе помогу». Нужно было испечь яблочный пирог. Тогда я уже печь могла, в начальной школе была. Помню точно — готовила и смотрела детский новогодний мультик. Раскатывала тесто сидя на диване, тогда ведь совсем малюсенькой была, сил не хватало. Мама проснулась, начала орать, что я глупая и только перевожу продукты, все порчу, хотя повода особо не было. А после готовки я стала убираться и пылесосить, она проснулась второй раз — пылесос оказался слишком шумным. Тут начались крики еще сильнее. Маму все настолько сильно взбесило, что она выдернула вилку пылесоса из розетки и стала шнуром бить меня. После этого где-то три недели на всю ляжку был огромный отпечаток петли. По ощущениям и виду как ожог, но, наверное, это была моя вина — не посмотрела на время и не дала ей отдохнуть.

— Почему считаешь, что получение побоев — твоя вина?

— Все сваливать на себя было нормой. Когда били, было обидно, но я всю жизнь думала, что это нормально, что это в порядке вещей, и виновата сама. Хотя знала, что у других не так. Уже только когда пошла в этом году к психиатру, окончательно осознала, что это не нормально. Потому что родственники и слышать не хотели, рассказывать кому-то не имело смысла — не понимали и не слушали.

— Почему родители били тебя?

— Все из-за перфекционизма мамы: если что-то решила, то сделает это до конца. Золотые медали, красные дипломы, на работе тоже. Поэтому мне всегда прилетало за учебу. Один раз мама чуть не задушила меня из-за этого. Правда, у нее тоже были проблемы со своей матерью — однажды моя бабушка сломала маме пальцы рук, в качестве наказания закрыв крышку пианино со всей силы. В каких-то семьях по наследству передаются деньги или вещи, а в нашей — насилие. Еще у мамы неуравновешенность — это поставил психиатр. Как врач потом сказал мне: я жила с людьми, у которых не все окей с психикой. Но у мамы это не просто характер, она опасна.

— Что ты чувствуешь к родителям сейчас?

— Все равно люблю их. Переживаю, если что-то случается. Но все равно страшно: мне восемнадцать, но я все еще могу молча сидеть на кровати и прислушиваться, что происходит в квартире. Домой никогда не бежала, старалась задержаться в школе или университете дольше. Я не чувствую себя уверенно или комфортно. Когда дома родители, мне всегда неуютно. За всю жизнь приезжала домой рано всего неделю, когда мама уехала в другую страну, а папа лежал в больнице.

На руках Анны остались шрамы — следы побоев